Когда после окончания философского ф-та ЛГУ
меня взяли на работу в качестве буддолога в Музей
истории религии и атеизма (взамен арестованного по
делу Дандарона В. Монтлевича) и предложили думать о новой буддийской экспозиции, я быстро понял, что без тибетского языка здесь не обойтись, и
попросил дирекцию музея дать мне ходатайство на
Восточный ф-т о разрешении посещать уроки тибетского языка в качестве вольнослушателя. Так в
1976 г. я познакомился с Б. И. Кузнецовым. Мое появление несколько нарушало атмосферу его отеческого общения с группой из шести или семи 17-летних студентов, я-то был уже 27-летним взрослым человеком с некоторым жизненным опытом и сложившимися интересами. Но уже зимой произошел случай, который нас подружил...
PDF-файлы
