Стулова Эльвира Степановна [20.08.1934, Батуми — 23.09.1993, Санкт-Петербург], китаевед. В 1961 окончила восточный факультет ЛГУ (китайское отделение). В 1957 по договору об обмене студентами между СССР и КНР была направлена в Китай, прошла полный курс в Пекинском университете на факультете китайского языка и литературы. С 10.1960 сотр. АВ ЛО ИНА АН СССР: науч.-техн. сотр., м. н. с. (21.04.1961), с. н. с. (01.08.1986). С 11.1969 по 12.1978 ученый секретарь Китайского кабинета. Канд. филол. наук (13.02.1975), тема диссертации «„Баоцзюань о Пу-мине“ — уникальный памятник китайской литературы XVI в.».

Первое время С. занималась изучением идиоматических выражений китайского языка (чэнъюй), совм. с А. А. Тороповым составляла «Краткий словарь китайских идиоматических выражений» (35 а.л., издан не был). В 1961–1969 входила в группу, возглавленную Б. Б. Вахтиным, по описанию китайских ксилографов из собрания ЛО ИВ АН. Занималась подготовкой каталога к печати и сверкой его иероглифич. части. Во время работы с фондом приступила к изучению коллекции произведений песенно-повествовательного жанра баоцзюань («драгоценные свитки»). Занималась исследованием и переводом «Баоцзюань о конечном смысле недеяния Пу-мина» (или «Баоцзюань о Пу-мине»), «Баоцзюань о Чунчжэне», «Баоцзюань о Муляне» из собрания ЛО ИВ АН.

Приняла участие в подготовке двухтомной энциклопедии «Мифы народов мира» (М.: Советская энциклопедия, 1982), автор шести статей. Безвременно ушла из жизни от неизлечимой тогда болезни.

Личный архив С. поступил в АВ СПбФ ИВ РАН от ее мужа О. Ф. Акимушкина 22.02.1995.

Опубликовано более 60 работ.

Основные работы: Проблема изучения жанра баоцзюань // Жанры и стили литератур Китая и Кореи. Сб. ст. М.: Наука, ГРВЛ, 1969. С. 158–166. Совм. с Б. Б. Вахтиным, И. С. Гуревич, Ю. Л. Кролем, А. А. Тороповым; Каталог фонда китайских ксилографов ИВ АН СССР. В 3 т. М.: Наука, ГРВЛ, 1973. Совм. с Б. Б. Вахтиным, И. С. Гуревич, Ю. Л. Кролем, А. А. Тороповым; Вероучение секты «Желтое небо»: картина мира // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. Сборник посвящается востоковедам, погибшим на фронтах ВОВ и в период блокады Ленинграда. М.: Наука, 1974. С. 94–102; Баоцзюань о Пу-мине. Факсимиле / Изд. текста, пер. с кит., исслед. и коммент. Э. С. Стуловой; Отв. ред. О. Л. Фишман. М.: Наука, ГРВЛ, 1979 (ППВ. LVI); Формирование, состав и значение ленинградской коллекции баоцзюань // ПП и ПИКНВ. XV годичная науч. сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Декабрь 1979. Ч. 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1981. С. 65–70; Эпизоды крестьянской войны 1627–1646 гг. в «Баоцзюань о Чун-чжэне» (предварительное сообщение) // ПП и ПИКНВ. XVII годичная науч. сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Январь 1982 г. Ч. 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1983. С. 99–104; Даосская практика достижения бессмертия // Из истории традиционной китайской идеологии. М.: Наука, ГРВЛ, 1984. С. 230–70; Доклад цинского чиновника императору // Там же. С. 271–296; Аннотированное описание сочинений жанра баоцзюань в собрании ЛО ИВ АН СССР // ППВ. Ежегодник 1976–1977. М.: Наука, ГРВЛ, 1984. С. 271–312.

Литература о жизни и трудах: Милибанд 2008, кн. II, с. 431–432; Меньшиков Л. Н. Эльвира Степановна Стулова (1934–1993) // Петербургское востоковедение. Вып. 5. СПб.: ПВ, 1994. С. 563–569; Решетов А. М. Памяти Эльвиры Степановны Стуловой // Там же. С. 570–573; Список работ с. н. с. сектора историографии и источниковедения Китая и ЦА, канд. филол. наук Э. С. Стуловой // Там же. С. 574–575; Решетов А. М. Памяти Э. С. Стуловой // Восток. 1994, № 6. С. 213–14; Основные научные труды Э. С. Стуловой // Там же. С. 214.

И. Ф. Попова

_____________________________

Эльвира Степановна Стулова родилась в Батуми 27 августа 1934 года, там прошло ее детство и отрочество, и привязанность к родному городу она сохранила до конца своих дней, но почти вся сознательная ее жизнь прошла в Ленинграде–Санкт-Петербурге.

Она стала ленинградкой в 1950 г. и в 1952 году поступила на Восточный факультет Ленинградского университета, на его китайское отделение. Она была в числе студентов-китаистов, попавших в Университет после установления в 1949 году Китайской Народной Республики. Год ее поступления был рекордным по числу принятых студентов — китаистов было пять учебных групп.

Кафедра китайской филологии в то время переживала острый кризис. Ушел из жизни академик В. М. Алексеев, глава и организатор кафедры в предреволюционное и послереволюционное время. Переехал в Москву (и вскоре там скончался) оригинальный исследователь китайской грамматики и блестящий педагог А. А. Драгунов. Были уволены О. Л. Фишман и И. Э. Циперович, надолго исчез В. А. Вельгус. Из прежней когорты на кафедре остался только Г. Ф. Смыкалов – но и до его кончины осталось три года. Стоял вопрос о срочном пополнении кафедры молодыми специалистами. Тогда и появились в ее составе имена С. Е. Яхонтова, В. В. Петрова, Е. А. Серебрякова, много лет поддерживавших престиж кафедры и готовивших кадры, сохранявшие прославившие ее традиции петербургской синологической школы.

Под руководством этих молодых тогда людей, почти сверстников вновь принятых студентов, и начала свое китаеведное образование Э. С. Стулова. Среди других студентов Э. С. Стулова выделялась как суровой строгостью при общем изяществе внешнего облика, так и какой-то беспощадной к себе серьезностью при прохождении учебной программы. Она всегда была готова к очередному занятию, раньше всех научилась свободно и правильно писать иероглифы, так что уже тогда ее каллиграфия была отмечена — а китаеведы хорошо знают, что в Китае о степени квалификации китаеведа судят в начале по тому, насколько он владеет «китайской грамотой». Она быстро продвигалась вперед в освоении лингвистических премудростей – тем более успешно, что руководил этими ее штудиями С. Е. Яхонтов, уже успевший стать авторитетом в области китайской грамматики.

Когда Э. С. Стулова достигла третьего курса, выяснилось, что министерское начальство, полагавшее, что необходимо в срочном порядке подготовить целую армию китаеведов, ошиблось в своих расчетах. Даже менее многочисленные выпуски прежних годов, насчитывавшие по пятнадцать–двадцать человек, далеко не всегда находят работу по специальности. И были предприняты решительные меры: число студентов-китаеведов было сокращено в несколько раз, сокращенных же разбросали по разным факультетам. Под сокращение попала было и Стулова: дело решалось по спискам на факультетском уровне, почти без консультаций с кафедрами. Но на защиту Стуловой выступили все те, кто вел непосредственно занятия в группах, характеризуя ее как весьма перспективную студентку. И Стулова была оставлена в китаеведении.

Всей своей дальнейшей деятельностью Э. С. Стулова доказала, что защищали ее не зря. Вскоре она в группе лучших студентов послана по договору об обмене студентами между СССР и КНР в Китай – и прошла там полный курс в Пекинском университете, окончив его в 1960 г. В полной мере она овладела китайским языком – лучше, чем все другие русские студенты. Она понимала свободно даже беглую речь, не рассчитанную специально на иностранца — всякий, изучавший иностранный язык, знает, что такие навыки даются с наибольшим трудом. Не менее замечательны были ее успехи в каллиграфии. В ее почерке не осталось ничего ученического, позволяющего знатоку с первого взгляда отличить написанное иностранцем. Для китайского же знатока умение писать индивидуальным почерком является неоспоримым признаком высокой образованности, и Э. С. Стулова такое признание заслужила полностью.

По возвращении в 1960 г. в Ленинград Э. С. Стулова завершает свое образование уже на Восточном факультете ЛГУ – и в 1961 году, обладая дипломами двух университетов, становится сотрудником Ленинградского отделения Института востоковедения Академии Наук. Вскоре ее друзья и коллеги убедились в еще одном результате ее пребывания в Китае: она овладела секретами китайской кухни и не раз устраивала угощения во время домашних встреч. Первое время она занималась темой, начатой в Ленинградском университете и продолженной в Пекине, – особого рода фразеологическими сочетаниями в китайском языке, известными под термином чэнъюй. Отметим, что наличие чэнъюев является одной из характернейших особенностей китайского языка, и выбор Э. С. Стуловой не был случайным. Стремясь по своему данному природой характеру к точным и исчерпывающим сведениям об изучаемом предмете, она в соавторстве с ее соучеником по Ленинграду и Пекину А. А. Тороповым составляет словарь чэнъюев, общим объемом в 36 авторских листов. К сожалению, этот труд, могущий представить большой интерес для изучающих китайскую идиоматику, остается в рукописи.

Другой частью ее работы в начальный период ее пребывания в стенах Института востоковедения стало описание фондов П. А. Дмитревского и А. О. Ивановского в Архиве востоковедов Института востоковедения. Потом, уже посвятив себя другим темам, она неоднократно обращалась к материалам Архива востоковедов, в частности, чрезвычайно важные материалы она извлекла из бумаг начальника Десятой духовной миссии в Пекине (1821–1830) архимандрита Петра Каменского.

Вскоре, однако, эти работы отошли на задний план, в связи с общей ориентацией исследований Ленинградского отделения Института востоковедения на изучение коллекций рукописей и старопечатных книг, собранных российскими востоковедами на протяжении ста пятидесяти лет существования Азиатского музея – Института востоковедения Академии Наук. Русские китаеведы собрали около 50 тысяч томов китайских старопечатных книг. И хотя с начала XX века под руководством В. М. Алексеева велся постоянный учет хранящихся в фондах книг и новых поступлений, печатных доступных всем каталогов этих фондов не было. Э. С. Стулова стала членом группы, возглавленной Б. Б. Вахтиным, задачей которой было описание китайских ксилографов (старопечатных книг, печатавшихся с резных деревянных досок), хранящихся в Институте. Эта работа, занявшая период с 1961 по 1969 год, завершилась трехтомным трудом «Каталог фонда китайских ксилографов Института востоковедения Академии Наук СССР» (издан в 1973). Э. С. Стуловой, кроме работы над самим корпусом каталога, (наравне с другими членами группы) выпало заниматься самой обременительной частью предприятия: подготовкой каталога к печати и фронтальной сверкой всей его иероглифической части. Именно Стулова вела все дела с издательскими редакторами – народом, как мы все знаем, дотошным и придирчивым – и исправляла текст по их замечаниям. Остальные члены группы к этому времени уже занялись в основном своими собственными исследованиями.

Когда группа только начинала свою работу над каталогом, автор данных строк обратил внимание Б. Б. Вахтина на то, что в фонде содержится изрядное количество редких сочинений китайской песенно-повествовательной литературы особого жанра, известного как баоцзюань. Жанр этот связан с деятельностью и проповедью тайных сект китайских синкретических религиозных учений, смеси даосизма, буддизма и отчасти конфуцианства. По общему соглашению тема баоцзюань бала предложена Э. С. Стуловой, и изучение этого жанра стало делом ее жизни. Тема оказалась нелегкой. Деятельность тайных сект, как бунтовщических, была запрещена в XVIII веке, а ее книги императорской волей обречены на уничтожение. Только в XX веке, когда китайские ученые создавали историю китайской литературы по европейским моделям, возродился интерес к простонародным жанрам китайской литературы, ранее в историю вообще не включавшимся. Из забвения или полузабвения вышли драма, «рассказывание книг», различные песенные и песенно-повествовательные жанры. В числе новых объектов изучения оказались и произведения жанра баоцзюань. Впервые они были описаны одним из корифеев нового китайского литературоведения Чжэн Чжэнь-до (1898–1958), и главы о баоцзюань включены в его знаменитую «Историю китайской простонародной литературы» (1936). Параллельно с Чжэн Чжэнь-до баоцзюань изучал специалист по истории, литературе и обрядам тайных сект Ли Ши-юй. Чжэн Чжэнь-до уже не было в живых (он погиб в авиционной катастрофе), но с Ли Ши-юем Э. С. Стуловой удалось связаться, и переписка с ним очень ей помогла овладеть этой сложнейшей, почти не разработанной в китаеведении тематикой. Много позже, в 1989 году, во время ее подготовки к вторичной поездке в Китай, Ли Ши-юй, переживший так называемую «культурную революцию» 60–70 гг., неожиданно посетил Москву, и Э. С. Стуловой удалось лично с ним встретиться. К сожалению, встреча их была слишком краткой, но им удалось обсудить многие проблемы их общих исследований.

Э. С. Стулова взялась за тему, трудности которой оказались воистину неисчислимыми. Исторические сведения о тайных сектах и их развитии приходилось добывать по крупицам. Первым сочинением, к которому она приступила, была «Баоцзюань о конечном смысле недеяния Пу-мина» (или короче «Баоцзюань о Пу-мине»). Это уникальное издание XVI в. (других экземпляров его нет нигде в мире). Э. С. Стулова сначала предполагала издать факсимиле с небольшой вводной статьей. Но вскоре она поняла, что не вникнув в текст этого сочинения, о нем невозможно сказать ничего, кроме самых общих сведений, почерпнутых у Чжэн Чжэнь-до и Ли Ши-юя. И она решилась на предприятие, которое по справедливости должно быть оценено, как научный подвиг: текст баоцзюань был переведен, комментирован и уже на этом основании детально исследован.

Если бы Э. С. Стулова знала заранее те трудности, которые ее ждали, она, может быть, и не взвалила на себя этот труд, но раз начав, она довела дело до конца – не в ее принципах было отступать. Сложнейшая смесь даосских и буддийских терминов и теорий, персонализация святых синкретического пантеона, приемы композиции баоцзюань, деформации иероглифов (часто вызванные ритуальными целями), способы исполнения баоцзюань (предназначавшихся изначально для устной проповеди), музыкальное сопровождение, сфера распространения жанра – все это если и исследовалось ранее, то в самой зачаточной форме, даже таким знатоком как Ли Ши-юй. Результат известен: в 1979 г. в серии «Памятники письменности Востока» (Вып. LVI) вышла книга «Баоцзюань о Пу-мине», сразу же привлекшая внимание специалистов во всем мире. Где бы я ни встречался с коллегами, занимавшимися историей китайской простонародной литературы, везде я слышал отзывы, оценивавшие издание как уникальное и со стороны опубликованного текста, и по детальности и достоверности его исследования.

Исследование это еще до его публикации было защищено Э. С. Стуловой в 1974 г. в качестве кандидатской диссертации. Опубликовав свою монографию, Э. С. Стулова упорно продолжала продвигаться вперед в изучении жанра. В 1984 году она напечатала обзор «Аннотированное описание сочинений жанра баоцзюань в собраниях ЛО ИВ АН СССР», где сочинения этого жанра, хранящиеся в фондах Санкт-Петербургского филиала Института, впервые были представлены в исчерпывающих и подробных их описаниях, как технических, так и содержательных, превосходящих во много раз таковые у ее знаменитых предшественников. (Статья была написана на десяток лет раньше, но выход ее задержался из-за неповоротливости наших издателей). Из произведений, описанных Э. С. Стуловой, она выбрала для специального исследования два. Первое из них – «Баоцзюань о Чун-чжэне» связана с историческим событием – восстанием Ли Цзы-чэна, падением империи Мин и самоубийством последнего минского императора Чун-чжэня (1644). Другое – «Баоцзюань о Муляне», переложение легенды об ученике Будды Муляне (китайская адаптация имени Маудгальяяна), который нисходил в преисподнюю для спасения от мук своей матери, – и в этой легенде вкраплены факты китайской истории, связанные с восстанием Хуан Чао (875–884).

Разработка этих тем и в особенности отражения в легендах истории народных восстаний в Китае была осуществлена в целой серии статей и докладов, опубликованных или произнесенных в последнее десятилетие ее жизни. Когда готовилась знаменитая сейчас двухтомная энциклопедия «Мифы народов мира» (первое издание в 1982 г.) и ее сокращенный вариант, энциклопедический справочник «Мифологический словарь», (первое издание в 1990 г.) Э. С. Стулова оказалась единственным специалистом, знающим пантеон тайных сект, и к ней, естественно, обратился редактор китайской части изданий Б. Л. Рифтин с просьбой написать соответствующие статьи. Шесть заказанных статей входят в указанные справочники, и не вина Стуловой, что для остальных двенадцати не хватило места на страницах печатных изданий.

В 1988–1989 гг. появилась, наконец, после многолетнего перерыва, возможность стажировки китаистов в изучаемой ими стране. Однако, как это часто бывало и ранее, в пятидесятые годы, при распределении путевок о ленинградских китаеведах как бы забыли. Э. С. Стулова, бывшая тогда профоргом сектора, не смирилась с этим, проявила незаурядную энергию и настойчивость, дошла до высоких академических инстанций — и добилась, что на Ленинградское отделение выделили пять путевок. При этом она беспокоилась в первую очередь не о самой себе (хотя и ее имя вошло в число поехавших на стажировку). Ее прежде всего заботила участь китаистов старшего поколения, судьба которых сложилась так, что за тридцать–сорок лет занятий Китаем они ни разу в этой стране не бывали, живого Китая не видели. Когда мы (в том числе и автор данных строк) на целые полгода (сентябрь 1989 – февраль 1990) попали в Китай, советы «старого пекинского волка» Э. С. Стуловой служили для нас своеобразным путеводителем, как себя вести и как ориентироваться в китайской столице. Правда, и ей не хватало снесенной в «культурную революцию» старой городской стены и ее башен.

В Китае во время стажировки Э. С. Стулова, не откладывая дела в долгий ящик, принялась за выполнение намеченного ею плана работы. Главное здесь было ознакомление с существующими и ныне разновидностями жанра баоцзюань и приемами их исполнения, а также встречи с коллегами, занимающимися изучением этого жанра. Первым из районов, где и до сих пор живы баоцзюань, был древний город Янчжоу на северном берегу Янцзы, на восток от Нанкина. Там Стулова встречалась с знатоками и мастерами устного рассказа. Собранные ею материалы значительно пополнили ее коллекцию сведений о жанре. Другая разновидность баоцзюань доныне распространена в самой западной провинции собственно Китая Ганьсу. Стуловой не удалось побывать в этих районах, но я во время моего посещения знаменитых «Пещер тысячи Будд» в Дуньхуане встретился с сотрудницей Академии дуньхуанских исследований Тань Чань-сюэ, которая изучает народное творчество Западной Ганьсу, причем баоцзюань занимают в ее исследованиях ведущее место. Она знала работы Э. С. Стуловой, просила меня наладить с нею связь и была очень рада, что Эльвира Степановна в Китае.

В столице Ганьсу Ланьчжоу, в университетском общежитии для иностранных специалистов у меня произошла еще одна встреча: в мою комнату «случайно», как он сказал, постучался проф. Е Кай-юань, оказавшийся знатоком китайских народных представлений. В наших беседах с ним я неоднократно ссылался на исследования Э. С. Стуловой, и они профессора весьма заинтересовали. А так как в сферу его компетенции входили также и баоцзюань, он решил специально съездить в Пекин для встречи со Стуловой, каковая вскоре и состоялась. Коллеги, по моим сведениям, остались весьма довольны друг другом.

По возвращении в Петербург Э. С. Стулова со свойственным ей стремлением любой предмет исследовать до полного его освоения приступила к дальнейшему исследованию избранных ею проблем. Опубликованные, подготовленные к печати и оставшиеся в рукописи, законченные и почти законченные ее работы этого краткого времени составляют значительную часть ее научного наследия. О ее добросовестности и требовательности прежде всего к самой себе свидетельствуют материалы ее архива. К примеру, при исследовании «Баоцзюань о Пу-мине» ей потребовались сведения об основах китайской медицины – и она перевела («для себя»!) труднейший и во многом загадочный древний трактат «Хуан-ди нэй цзин» («Скрытая книга императора Хуан-ди»). Таким способом Э. С. Стулова усвоила основную (исходную для китайской медицины) систему терминологии.

В августе 1993 года я участвовал в международном конгрессе синологов в Гонконге. В числе других весьма многочисленных ученых на конгрессе были (впервые в таком большом количестве) и китайские специалисты. Многие из них спрашивали меня о Стуловой. К сожалению, она в это время была уже тяжело, неизлечимо больна, и ничего утешительного я им сказать не мог... Ею написано более 60 работ, значительная часть которых (особенно за последние годы) осталась в рукописи. Они могли бы составить солидный и очень важный сборник, как по уникальности тематики, так и по детальности разработок.

Л. Н. Меньшиков

Публикации

[1994]

Стулова Э. С. Человек в контексте «Драгоценных свитков» (баоцзюань) // Петербургское востоковедение. Выпуск 6. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1994. С. 415—426.

[1986]

Стулова Э. С. Образ героя в китайской простонародной литературе (на примере «Баоцзюань о Муляне») // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XIX годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). 1985 г. Часть 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1986. С. 55—59.

[1985]

Стулова Э. С. Восстание Хуан Чао 875–884 гг. в «Баоцзюань о Муляне» (предварительные наблюдения) // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XVIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения по Танскому Китаю). Часть III. М.: Наука, ГРВЛ, 1985. С. 11—21.

[1984]

Стулова Э. С. Аннотированное описание сочинений жанра баоцзюань в собрании ЛО ИВ АН СССР // Письменные памятники Востока / Историко-филологические исследования. Ежегодник 1976—1977. М.: Наука, ГРВЛ, 1984. С. 271—312.

[1983]

Стулова Э. С. Эпизоды крестьянской войны 1627–1646 гг. в «Баоцзюань о Чун-чжэне» (предварительное сообщение) // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XVII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Январь 1982 г. Часть 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1983. С. 99—104.

[1982]

Стулова Э. С. Даосская практика достижения бессмертия // Из истории традиционной китайской идеологии. Сборник статей. М.: Наука, ГРВЛ, 1982. С 230—270.

Стулова Э. С. Доклад цинского чиновника императору // Из истории традиционной китайской идеологии. Сборник статей. М.: Наука, ГРВЛ, 1982. С 271—296.

[1981]

Стулова Э. С. Формирование, состав и значение ленинградской коллекции баоцзюань // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XV годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Декабрь 1979. Часть 1(1). М.: Наука, ГРВЛ, 1981. С. 65—70.

[1979]

Баоцзюань о Пу-мине. Факсимиле / Издание текста, перевод с китайского, исследование и комментарий Э.С.Стуловой. Ответственный редактор О.Л.Фишман. М.: «Наука», ГРВЛ, 1979. («Памятники письменности Востока», LVI).

Стулова Э. С. Конфуцианские представления о долге чиновника и воле неба во взаимоотношениях императора и подданных // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XIV годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Декабрь 1978 г. Часть 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1979. С. 157—162.

[1973]

Вахтин Б.Б., Гуревич И.С., Кроль Ю.Л., Стулова Э.С., Торопов А.А. Каталог фонда китайских ксилографов Института востоковедения АН СССР. М.: ГРВЛ, 1973. В 3-х т.

[1969]

Стулова Э.С. Проблема изучения жанра баоцзюань // Жанры и стили литератур Китая и Кореи. Сборник статей. М.: «Наука», ГРВЛ, 1969. С. 158-166.

[1965]

Стулова Э. С. Жанр баоцзюань и его историко-литературное значение // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. Тезисы докладов I годичной научной сессии ЛО ИНА. Март 1965 года. Ленинград, 1965. С. 42—44.