Предлагаем Вашему вниманию отзыв А.А.Хисматулина на работу: «Основополагающие догматы веры» Саййида Казима Рашти / Пер. с перс., вступ. статья и комментарии Ю.А.Иоаннесяна с приложением оригинального текста сочинения.

Сразу оговорюсь, что читал текст, как независимый, сторонний читатель, пытаясь понять, в чем суть шейхитского учения, и не заглядывая в персидский оригинал. Мои замечания отдельно касаются Вступления и текста самого перевода.

РЕМАРКИ К ВСТУПЛЕНИЮ

Прим. 15 — «… впитал обильной слюны его святости…» — фраза без пояснения, как, впрочем, и вся цитата, начинающаяся со слова «Итак…», выглядит несколько двусмысленной. В некоторых шиитских школах (если не в шиизме в целом) обряд передачи духовного знания внешне происходил через передачу слюны изо рта в рот от посвящающего посвящаемому. Это не обряд инициации, а именно форма передачи всего духовного наследия одному человеку, как правило, перед смертью передающего. Такой же способ передачи существовал в ультрашиитской секте Ахл-и Хакк, которая не сегодня превратилась уже в самостоятельную религию.

Прим. 48 — Дихйа ал-Калби — требует более развернутого пояснения, иначе не понятен основной контекст. Дихйа ал-Калби считался среди арабов самым красивым юношей во времена Пророка. Справку о нем можно найти в толковых персидских словарях или в сети.

Аббревиатуру СПбФ ИВ РАН везде заменить на ИВР РАН

Титул «сайид» лучше бы везде исправить на написание с удвоенным «й» и со строчной буквы — саййид, т.к. титулатура в русском пишется все-таки со строчной, а не с прописной (дворянин, граф и т.п.). Это же не имя собственное. То же касается и ряда других титулов (шайх, амир и пр.), если конечно они в отдельных случаях не становятся именем, обозначающим только конкретное лицо.

ОСНОВНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ВСТУПЛЕНИЮ

Основные замечания сводятся к подмене оригинального понятийного аппарата учения шейхитов понятиями, имеющими хождение в европейской философии. При этом диалога культур не происходит. Под диалогом культур следует понимать вхождение оригинального явления или понятия в инородную культуру и попытка его осмысления носителями инородной культуры. Приведу для наглядности простой пример из области кулинарии. Если блюдо под названием, скажем, лагман входит в русскую кухню, то мы можем определить его для человека, который никогда его не пробовал, весьма приблизительно как суп с лапшой. Но при этом супом с лапшой тот никогда не станет. А носителю инородной культуры надо хотя бы раз попробовать лагман или, по крайней мере, задуматься, что по сравнению с супом с лапшой он представляет собой нечто иное, с иными ингредиентами, иным способом приготовления, иными вкусовыми качествами. И такая попытка задуматься, на мой взгляд, уже будет попыткой диалога культур.

Почему же, позвольте спросить, когда речь идет о понятиях инокультурной философии и религиозного мировоззрения, нам говорят про суп с лапшой вместо лагмана? В исламской философии зачем-то появляются юнговские архетипы и прототипы, когда они там и рядом не стояли. Задам еще несколько раз вопрос почему:

1) С. 8 (по нумерации ПДФ файла) — почему пара кабил-макбул переводится как «емкость» и «содержание/содержимое», а не как «принимающее» и «принимаемое» или иной парой по корневому значению?

2) С. 8 — почему пара итлак-такаййуд переводится как «общее» и «конкретное», а не по корневым значениям этих терминов?

3) С. 9 — читаем: «Второе тонкое тело есть изначальное и основное облачение духа», а на с. 10 так: «Когда низошел он в своем основном – втором тонком теле, несущем душу…». Вопрос: что же все-таки несет второе тонкое тело: дух или душу? И почему везде второе тонкое тело называется основным, хотя оно только второе? Где логика?

4) С. 10 — почему ‘алам-и мисал переводится как «мир прототипов», а не «Мир подобия»? Зачем эти подмены, кому они нужны? Если бы в переводе была строгая привязка к тексту, то было бы видно, что Мир подобия (‘алам-и мисал), Мир образов (‘алам-и сувар), Хуркалийа/Хаваркалийа и Барзах — это разные названия для Междумирия. В противном случае, из перевода получается, что «дух в мире Перешейка … присоединяет к себе [еще] тело от Перешейка», то есть он присоединяет как будто пятое тело дополнительно к телу из Мира подобия. На самом деле, это все то же астральное тело, т.е. — калиб-и мисали или бадан-и хуркалайи. Для Хуркалийа/Хаваркалийа надо дать в примечаниях подробное истолкование, включая его возможную этимологию из иврита хабал карнаим (vapor flashing), а не ограничиваться повтором ссылки на работу Корбена (прим. 50 и 52).

5) С. 7 и прим. 35–36 — термин файз переводится как «эманация/излияние», на С. 11 «эманацией» уже переведен ал-судур, на С. 14 файз превращается в «благодать», а в Пояснениях к переводу ряда терминов все это объединено. Интересно, как автор перевода будет переводить слово барака, если за «благодатью» закреплен файз?

6) С. 8 — та‘аййун переводится как «индивидуальное выражение», а на С. 22 в Пояснениях уже как «конкретизация». Любой термин, приведенный в Пояснениях, по определению слова термин, должен пониматься и переводиться однозначно, а не через совокупность синонимов. Ведь у автора, скажем, под судуром понимается что-то отличное от файза, поэтому Пояснения не должны являться подобием синонимического словаря.

ОСНОВНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ТЕКСТУ ПЕРЕВОДА

Тот же, так сказать, «синонимический» подход наблюдается и в тексте перевода при том, что отследить по тексту хотя бы тот небольшой набор терминов, который выведен переводчиком в Пояснения, невозможно в силу отсутствия указания на оригинальный термин, который можно было бы периодически давать в круглых скобках. Как читателю понять, какой термин был использован в тексте из тех, что предложены в качестве вариантов перевода в Пояснениях? Так, эманация встречается в тексте 10 раз. Что за ней стоит: судур, файз или что-то еще?

Прим. 293 — термин мазхар/мазахир дается то как «выражение», то как «проявление». Тут же «проявлением» становится ал-мажалли и ал-таджаллиййат, тут же таджалли ал-зати превращается в «сущностное сияние». Вопрос: чему верить?

Прим. 480 — ал-мазахир — «проявления», а прим. 494 — «выражения»? В прим. 609 «проявлениями» уже становится иное слово — атвар («…со всеми твоими проявлениями…»).

Прим. 495 — такаййуд в отличие от Вступления переводится уже не как «конкретное», а как «определенность».

Примеров такого разнобоя много. На мой взгляд, терминологическая унификация просто необходима, иначе за этой игрой в синонимы теряется суть учения, и мы получаем не шейхитское религиозное мировоззрение, а его интерпретацию в непоследовательной передаче переводчика, то есть вместо лагмана мы получаем суп с лапшой, суп с макаронами или суп с вермишелью. Ради чего?

Текст перевода практически не подразделен на смысловые абзацы и крайне трудно воспринимаем, так же как и трехзначная нумерация сносок, которую можно было бы без труда заменить на сноски с нумерацией, начинающейся в каждой главе.

Вывод: на мой взгляд, текст по-прежнему требует терминологической унификации хотя бы в объеме набора тех терминов, которые приведены в Пояснениях.

К.и.н., ст.н.с. Сектора Среднего Востока ИВР РАН А. А. Хисматулин

14 сентября 2009 г.