Последние новости
Часто просматриваемые
Главное меню
Новости
История
Структура
Personalia
Научная жизнь
Рукописные сокровища
Публикации
Лекторий
Периодика
Архивы
Работа с рукописями
Экскурсии
Продажа книг
Спонсорам
Аспирантура
Библиотека
ИВР в СМИ
IOM (eng)
Отзыв на диссертацию Соболева В.Г. Версия для печати Отправить на E-mail
10.11.2005
Соболев В. Г. «Мусульманские общины в государствах Западной Европы в 1990-е гг.». Отзыв на диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.03 (всеобщая история).

«УТВЕРЖДАЮ»
_______________________
Директор СПб Ф ИВ РАН
д.и.н., проф. Попова И. Ф.
«____» июня 2004 г.


ОТЗЫВ
ведущей организации

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ФИЛИАЛА ИНСТИТУТА ВОСТОКОВЕДЕНИЯ РАН

на диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук
по специальности 07.00.03 (всеобщая история)

СОБОЛЕВА ВЛАДИСЛАВА ГЕОРГИЕВИЧА

на тему:

МУСУЛЬМАНСКИЕ ОБЩИНЫ
В ГОСУДАРСТВАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В 1990-Е ГГ.

Представленная на отзыв диссертационная работа рассматривает очень сложный вопрос появления и деятельности мусульманских общин на территории Западной Европы — вопрос, который очевидно находится еще на начальной стадии своего решения, а потому об однозначном прогнозе развития ситуации говорить пока не приходится. Тем не менее данная тема может быть заявлена в контексте изучения исторических, экономических, политических и иных причин возникновения и эволюции мусульманских общин на исторически и по большей части немусульманской территории, что и показывает данное исследование. По всем формальным критериям как диссертационная работа, так и автореферат по ней, отвечают требованиям, предъявляемым к подобного рода исследованиям. Кроме того, по диссертации опубликована монография, практически полностью отражающая текст диссертационного исследования и дающая возможность ознакомиться с ним не только вовлеченным в процедуру защиты и оппонирования специалистам [См.: Соболев В. Г. Мусульманские общины в государствах Европейского Союза: Проблемы и перспективы. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. – 152 с. – ISBN 5-288-03287-4].

Однако, отмечая нетривиальность темы исследования, выраженную прежде всего в попытке комплексного анализа ситуации по вопросам эмиграции мусульман на территорию Европейского Союза, отношения к ней стран-участниц ЕС, влияния действующих мусульманских общин на внешнюю и внутреннюю политику стран ЕС и т. д., следует отметить ряд особенностей и, на мой взгляд, методологических просчетов в работе, обусловленных, по-видимому:

а) объективным отсутствием какой-либо универсальной методологической основы в использованных диссертантом западных исследованиях (в противном случае поставленные вопросы были бы так или иначе уже решены);

б) введенным алгоритмом исследования, который сводится к попытке провести кросс-культурный анализ взаимодействия мусульманских общин и европейской культурно-политической традиции на основе теории аккультурации;

в) представлениями диссертанта об исламе вообще и о механизмах саморегуляции мусульманских общин в различных условиях социального и этно-конфессионального окружения.

Все это в конечном итоге приводит диссертанта подчас к неоднозначным, а порой, и к обескураживающим выводам.

СТРУКТУРА РАБОТЫ

Введение (С. 3—18), содержащее обоснование выбора темы, объект, задачи и цели исследования, обзор привлеченных источников и литературы, степень изученности затрагиваемых проблем, описание исследовательских методов, примененных в диссертации, обоснование новизны, теоретической и практической значимости работы.

Глава 1: Становление и развитие мусульманских общин в государствах Западной Европы (С. 19—62)

Глава 2: Особенности ислама в Западной Европе: проблемы аккультурации мусульман в 1990-е гг. (С. 63—114)

Глава 3: Политическое участие мусульман в общественной жизни Западной Европы (С. 115—133)

Заключение (С. 134—142)

Библиографический список (С. 143—156)

Приложения (С. 157—182), содержащие: а) переводы с западноевропейских языков Хартии мусульманского вероисповедания во Франции; Исламской хартии Центрального Совета мусульман в Германии; б) статистические таблицы по примерной численности иммигрантов из мусульманских стран в государствах Западной Европы, их национальный состав отдельно во Франции, Германии и Великобритании.

1. ТЕОРИЯ АККУЛЬТУРАЦИИ

В первой главе, пока автор исследует причины появления мусульманских общин в различных странах Западной Европы, которые за немногим исключением практически всегда оказываются экономическими, и численный состав этих общин на 90-е годы XX в. (С. 19—41), все выглядит достаточно наглядно и убедительно. Но как только он вводит исследование в систему координат аккультурации, пытаясь наложить ее понятия на мусульманские общины на территории ведущих стран Западной Европы, он совершает, на мой взгляд, первый шаг к методологическому просчету, в связи чем имеет смысл остановиться на нем более подробно.

Аккультурация, по данному в работе определению, есть:

ПРОЦЕСС ДЛИТЕЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУ ГРУППАМИ ИНДИВИДОВ ИЗ РАЗНЫХ КУЛЬТУР, ПРИВОДЯЩИЙ К ИЗМЕНЕНИЮ ЭЛЕМЕНТОВ ОРИГИНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ОДНОЙ ИЛИ ОБЕИХ ГРУПП (С. 42—43).

Здесь же диссертантом приводятся 4 модели аккультурации: ассимиляция, сепарация, маргинализация и интеграция. Из них очевидно только ИНТЕГРАЦИЯ, или взаимное приспособление, соответствует понятию аккультурации. Ибо, по данным в работе определениям, АССИМИЛЯЦИЯ ведет не к изменению, а к добровольному отказу от одной из культур или к ее фактическому уничтожению под давлением культуры-оппонента. СЕПАРАЦИЯ не приводит к изменению ни одной из культур, поскольку обе сосуществуют обособленно друг друга и не признавая друг друга. МАРГИНАЛИЗАЦИЯ при отказе от двух культур приводит к поиску некой третьей культуры. Работа, на которую ссылается диссертант, издана в США и написана, по-видимому, американцами, у которых перед глазами был их опыт колонизации, культурной экспансии и общения с коренным, индейским населением Америки, сыгравший свою роль при выведении таких моделей аккультурации [См.: Berry J.W and others. Cross-Cultural Psychology: Research and Applications. New-York, 1992].

Встает вопрос: насколько правомерен данный подход для анализа явлений разного порядка, то есть, в данном случае, насколько оправданно противопоставлять светское геополитическое и экономическое объединение, каковым является ЕС, и религиозное учение, каковым является ислам, иначе говоря, светскую и религиозную культуры, светские и религиозные объединения? Чтобы обосновать свою позицию, диссертант вынужден, во-первых, ввести новую этническую или, скорее, географическую общность «европейцев», попутно и не единожды отмечая, что эта общность не имеет четких критериев для самоидентификации (С. 114), а во-вторых, повсюду противопоставлять ее «мусульманским иммигрантам» и «мусульманским общинам». Но и при таком подходе получается «семь аршин говядины да три фунта лент», поскольку любая религия по сути своей наднациональна, надэтнична и тем более не имеет каких-либо географических границ. На мой взгляд, это очевидно. В противном случае выходит, что если этнический немец, англичанин, француз или кто-то еще из общности «этнических европейцев» примет ислам, то он перестанет быть европейцем, и наоборот, получение мусульманином гражданства одной из стран ЕС не делает его европейцем. Чтобы как-то сгладить столь явное противоречие диссертант там, где удается, с одной стороны, вводит понятия «европейского большинства», «(обще)европейских культурных ценностей», а с другой, рассматривая законы стран участниц ЕС об иммиграции (С. 44—56), сознательно ставит знак равенства между этническими и религиозными меньшинствами с одной единственной целью:

ПОСМОТРЕТЬ НА ТО, КАК ПРОЯВЛЯЮТСЯ УКАЗАННЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ АККУЛЬТУРАЦИИ В ПОЛИТИКЕ СТРАН ЕС ПО ОТНОШЕНИЮ К МУСУЛЬМАНСКИМ ОБЩИНАМ (С. 44).

Так, например, на протяжении 5 страниц (С. 44—49) диссертант приводит многочисленные свидетельства полемики самих немцев по вопросам иммиграции, уровня знания иммигрантами немецкого языка, новой полиэтнической концепции и этнического плюрализма (мультикультурализма). Но нигде в этой полемике нет и намека на конфессиональную принадлежность, как одного из критериев для определения немецкой идентичности. В законе об иммиграции Германии речь идет об иммигрантах вообще, то есть об иностранцах — людях, принадлежащих к иным этносам, будь то турки, курды, иранцы, афганцы или кто-то еще, и проживавших вне территории Германии. Назвав выходцев из мусульманских стран иммигрантами-мусульманами, диссертант ввел не существующую в законе об иммиграции формулировку, тем самым противопоставив немцев и мусульман. Нелепость данного противопоставления будет еще более очевидна, если заменить мусульман на последователей других религий и религиозно-философских учений, скажем, немцы и христиане, немцы и иудеи, немцы и буддисты и т.д. То же самое касается и законов об иммиграции других стран ЕС (Франции, Великобритании, Нидерландов, Швеции), рассмотренных диссертантом. Иногда при весьма существенных расхождениях ни один из них не говорит и не может говорить, так сказать, о конфессиональных иммигрантах.

В конце концов, автор открыто заявляет о том, что аккультурационный подход в странах ЕС не работает.

СУЩЕСТВУЮЩИЕ НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПОЛИТИКИ СТРАН ЕС НЕ ВЫПОЛНЯЮТ ФУНКЦИЙ АККУЛЬТУРАЦИИ И ФАКТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ МУСУЛЬМАН В ЕВРОПЕЙСКОЕ СООБЩЕСТВО (С. 61).

На месте автора можно было поставить вопрос иначе: возможно это теоретические концепции аккультурации не приспособлены для описания взаимодействия культур разного порядка: этнической и религиозной? Однако автор, защищая и отстаивая правомерность применения этих концепций, приходит к другому, вполне логичному решению. Надо убрать религиозную составляющую, тогда всё встанет на свои места.

АККУЛЬТУРАЦИЯ ПРИ СОХРАНЕНИИ МУСУЛЬМАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ У ИММИГРАНТОВ В ГОСУДАРСТВАХ ЕС, НА НАШ ВЗГЛЯД, НЕ ВОЗМОЖНА (С. 113).

Иначе говоря, мусульманин, по определению, не может стать «аккультуренным» европейцем, что противоречит всем многочисленным фактам и статистическим данным, приведенным в диссертации. Следуя логике диссертанта, чтобы соответствовать статусу европейца, а, на самом деле, чтобы заработала теория аккультурации, иммигранту-мусульманину вновь надо стать турком, курдом, афганцем, иранцем и т.д., то есть самоидентифицироваться только по этническому и/или региональному признакам.

Итак, сначала нам предложили принять «идентичность на религиозной основе» (С. 60) и противопоставить всех иммигрантов-мусульман некой европейской этно-географической общности, чтобы увидеть, что при таком подходе теория аккультурации не работает, а затем, для того лишь, чтобы она заработала, отбросить религиозную составляющую. Но каким путем!

ЕДИНСТВЕННЫМ ФУНДАМЕНТОМ ДЛЯ АККУЛЬТУРАЦИИ МУСУЛЬМАН В ЕВРОПЕЙСКИХ СТРАНАХ, ПРИЧЕМ В РАМКАХ МОДЕЛИ АССИМИЛЯЦИИ, ДОЛЖНА СТАТЬ ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА (С.113—114).

Другими словами, чтобы стать европейцем мусульманин должен, следуя данному выше определению ассимиляции, либо добровольно отказаться от ислама — «плавильный котел» (С. 43), либо его заставит это сделать доминирующая культура-оппонент — «давящий пресс» (С. 43). При этом, во-первых, примат и превосходство европейской политической культуры не подвергаются никаким сомнениям, она должна быть доминирующей культурой a priori — такова позиция автора. Во-вторых, она должна являться раз и навсегда застывшим образованием, не приемлющим никаких изменений, которые приведут, цитирую, «К ПОТЕРЕ СОБСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ» (кстати, замечу, так толком и не выработанной) и превратят ЕС, цитирую, в «НЕЛЕПЫЙ СИМБИОЗ МИРОВЫХ КУЛЬТУР, КОТОРЫЕ ПЛОХО УЖИВАЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ» (С. 62) — таково историческое видение автора. И, в-третьих, она должна отказаться от своего главного принципа — свободы выбора, дабы стать чуть ли не проводником европейского культурного шовинизма и культурной инквизиции, — таков желаемый прогноз автора, на что намекает его следующее изречение:

НЕОБХОДИМО БОЛЕЕ ЧЕТКО СФОРМУЛИРОВАТЬ ... ПРИНЦИПЫ И ОСНОВЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ, КОТОРУЮ ЗАТЕМ МОЖНО И НУЖНО, НА НАШ ВЗГЛЯД, БЕЗБОЯЗНЕННО РАСПРОСТРАНЯТЬ НА ВСЕХ, КТО ХОЧЕТ СТАТЬ ГРАЖДАНИНОМ ЕС. ПРИ ЭТОМ СЛЕДУЕТ УЧИТЫВАТЬ, ЧТО НЕ ВСЕ МУСУЛЬМАНЕ ВОСПРИМУТ НОВУЮ ЕВРОПЕЙСКУЮ ИДЕНТИЧНОСТЬ И ЗАХОТЯТ В ЭТОМ СЛУЧАЕ СТАТЬ «ЕВРОПЕЙЦАМИ» (С. 114)

Не смею даже догадываться, кто выступит в качестве судей, которые будут различать, цитирую, «ЕВРОПЕЙСКИХ МУСУЛЬМАН ПО СТЕПЕНИ ГОТОВНОСТИ ВОСПРИНЯТЬ ЕВРОПЕЙСКИЕ ЦЕННОСТИ» (С. 62 и практически то же самое в Заключении на с. 142); куда в таком случае диссертант пожелает депортировать те миллионы уже интегрированных в ЕС мусульман, которые по каким-либо причинам не захотят ассимилироваться и о которых он говорил на протяжении всей диссертации; что он предложит Албании и Турции, когда они станут полноправными членами ЕС, и уж совсем непостижимо, кем должны стать мусульмане России, если когда-нибудь в ЕС войдет и Россия. Прямо скажем, прогноз для не желающих аккультуриваться мусульман, не радужный. А его реализация в конфронтационном стиле диссертации гарантированно приведет к очень сильному поводу для появления разного рода полей напряженности, и не только в странах ЕС.

2. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСЛАМЕ

Далее, следуя опять же теории аккультурации, диссертант пытается ответить на вопрос, почему в случае с мусульманскими общинами она оказывается не эффективной, и что мешает ей реализоваться. При этом, еще раз замечу, что как сама теория аккультурации не подвергается никаким сомнениям, это — табу, так и правомерность ее применения в исследовании культур разного порядка.

Отвечая на него, диссертант имплицитно приходит к двум выводам: во-первых, в примененной им теории мусульманская культура может взять на себя роль доминантной культуры, которая в конечном итоге поглотит европейскую культуру; во-вторых, страны ЕС не имеют жесткой законодательной базы или отлаженного механизма для того, чтобы европейская культура не попала в зависимое положение и не была поглощена исламом. Такая позиция диссертанта обусловлена его представлениями об исламе, которые иногда достаточно противоречивы, а порой просто не соответствуют действительности, что, скорее всего, вызвано недостаточно глубоким знанием мусульманских первоисточников, излишней политизированностью и отсутствием прочной методологической основы.

Так, в одном случае, предваряя многочисленные примеры мирного сосуществования мусульман и немусульман, автор говорит, что:

ИСЛАМСКОЕ УЧЕНИЕ И, ЗА НЕБОЛЬШИМ ИСКЛЮЧЕНИЕМ, ИСЛАМСКАЯ ПРАКТИКА ОТВЕРГАЮТ НАСИЛЬСТВЕННОЕ ОБРАЩЕНИЕ В ИСЛАМ (С. 65).

И тут же, приводя многочисленные примеры многоликости ислама, автор почему-то делает выводы, основанные только на модели агрессии.

ОБЯЗАННОСТЬ МУСУЛЬМАНИНА, ГДЕ БЫ ОН НИ БЫЛ, ОБРАЩАТЬ В ИСЛАМ НЕВЕРНЫХ. ИСЛАМ ... ПОРУЧАЕТ ЭТУ ФУНКЦИЮ ВСЕМ МУСУЛЬМАНАМ (С. 75).

Насколько можно судить по второй цитате, речь идет о насильственном обращении в ислам. Такое понимание обязанностей мусульман, которое автор называет «законом о новообращенных», абсолютно неверно, что подтверждают ранние источники мусульманского права, датируемые VIII в. по Р. Х. и основанные на моделях поведения Мухаммада и его ближайшего окружения при столкновениях с иноверцами, то есть на хадисах. Отсылаю диссертанта к одному из таких источников [Абу Йусуф Йа‘куб б. Ибрахим ал-Куфи. Китаб ал-Харадж / Пер. с арабского и коммент. А. Э. Шмидта; супракоммент. к пер. А. С. Боголюбова. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2001]:

Категория, определяемая диссертантом, как «исламистский, радикальный ислам», предстает в диссертации в таком виде:

ЖЕСТКИЕ РАМКИ В ПРЕДЕЛАХ ОБЩИНЫ, ДИКТАТ ОБЩИНЫ, БЕЗУСЛОВНАЯ ПОЛНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ ИНДИВИДА ОТ ОБЩИНЫ ..., ЧТО ИЗНАЧАЛЬНО ОБУСЛОВЛЕНО НЕВЕРИЕМ В КАКУЮ БЫ ТО НИ БЫЛО ЛИЧНУЮ ИНИЦИАТИВУ, БОЯЗНЬЮ ТАКОЙ ИНИЦИАТИВЫ. ТАКАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ ВПОЛНЕ СОГЛАСУЕТСЯ С КОНЦЕПЦИЕЙ ЧЕЛОВЕКА В ИСЛАМЕ. В ЭТОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ СИСТЕМЕ ... НЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БОЖЕСТВЕННОЙ ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА, ЧТО ПРИСУЩЕ ЗАПАДНОМУ ХРИСТИАНСТВУ (С. 84).

ХОМЕЙНИ СЧИТАЛ ЛЮДЕЙ ОТ ПРИРОДЫ АЛЧНЫМИ, ИРРАЦИОНАЛЬНЫМИ, СКЛОННЫМИ К НАСИЛИЮ. А ПОТОМУ ЛОГИЧЕН ВЫВОД, ЧТО ПЛЮРАЛИЗМ В ОБЩЕСТВЕ ПОРОЖДАЕТ БЕСПОРЯДОК И ПРОИЗВОЛ (С. 85).

На первый процитированный фрагмент в работе ссылки нет, поэтому можно считать его собственным мнением диссертанта, которое в корне неверно. Поскольку если бы диктат общины существовал на самом деле, то на сегодняшний день мы бы не имели всего того многообразия ислама, которое начало появляться фактически сразу же после смерти Мухаммада, а гипотетически имели бы некую монолитную религиозную систему во главе с каким-нибудь наследственным лидером. Но этого нет. Более того, на уровне суннитских религиозно-правовых школ для верующего допускается переход из одного мазхаба в другой, то есть допускается менять свое личное отношение к тем или иным религиозно-правовым вопросам; в суфизме последователям допускается менять наставников, а вместе с ними и менять общины, которыми эти наставники руководят; в шиизме существует такое количество порой прямо противоположных учений, которое было бы невозможно при диктате общины. Отсылаю диссертанта к одному из первоисточников о мусульманском плюрализме [См.: аш-Шахрастани. Книга о религиях и сектах (Китаб ал-милал ва-н-нихал). Ч. 1. Ислам / Пер. с араб., введ. и коммент. С. М. Прозорова. М.: ГРВЛ, 1984].

Создает такую многоликость ислама в первую очередь институт иджтихада, который всякий раз порождает все новых и новых инициативных людей, способных выносить собственные суждения на основе Корана и сунны. В исламе даже существует категория «муджтахида по одному вопросу», так сказать, узкого специалиста, который вправе не соглашаться ни с кем, имея по этому вопросу свое собственное аргументированное мнение. На сегодняшний день в исламском мире идет очень серьезная и острая полемика по поводу возможности применять методы иджтихада для любого верующего, а не только для обладающего религиозной степенью муджтахида, что отнюдь не говорит о диктате общины и отсутствии личной инициативы, в которой диссертант отказывает всем мусульманам. Для сравнения приведу точку зрения имама Хомейни, которого диссертант вполне определенно соотносит с радикальным исламом, о личной инициативе и божественной природе человека:

КОРАН — ЭТО КНИГА, ПРЕДНАЗНАЧЕННАЯ ДЛЯ ВОСПИТАНИЯ НАСТОЯЩИХ ЛЮДЕЙ, ЭТА КНИГА НАЦЕЛЕНА НА СОЗДАНИЕ АКТИВНЫХ ЛЮДЕЙ [ИМАМ ХОМЕЙНИ. ПУТЬ К СВОБОДЕ: РЕЧИ И ЗАВЕЩАНИЕ. М.: ПАЛЕЯ, 1999. С. 269].

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО — СУЩЕСТВО, СПОСОБНОЕ ВОЗВЫСИТЬСЯ НАД ФИЗИЧЕСКОЙ СТАДИЕЙ СУЩЕСТВОВАНИЯ, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ МЕТАФИЗИЧЕСКОЙ, А ПОТОМ, ПЕРЕСТУПИВ ЕЕ, ПОДНЯТЬСЯ ДО БОГОПОДОБНОГО СОСТОЯНИЯ [ТАМ ЖЕ. С. 287].

Далее, различные внутренние механизмы саморегуляции мусульманских общин, если угодно, их механизмы выживания, автор вслед за некоторыми отечественными и зарубежными политологами принимает за течения или даже проекты ислама: либеральный или модернизаторский, фундаменталистский или возрожденческий, традиционалистский или консервативный (С. 80—81). На мой взгляд, при таком подходе во главу угла ставится реакция конкретных мусульманских общин на внешнее воздействие по тем или иным критериям (в диссертации, в основном, рассматривается их отношение к демократии), но упускаются из виду главное, а именно, степень воздействия на мусульманские общины, определяемая различными условиями окружающей социальной и конфессиональной среды (допустим, мусульманская община в условиях Ирана и та же община в условиях Германии), а также внутренняя конкуренция, если угодно, борьба за верующих среди самих мусульманских общин (о ней в диссертации нет ни слова). При этом запускаются традиционные механизмы этой конкуренции, в том числе и популярные, но на деле не осуществимые лозунги, которые сторонним наблюдателем могут быть восприняты как программа к действию. Лозунгам, как правило, сопутствуют обвинения в неверии, отходе от истинного ислама и т.д. Но все это происходит внутри ислама, в рамках его системы координат, на которую светская наука не претендует и не должна претендовать: вопросы веры, правоверия, левоверия и всего, что с этим связано, не входят в компетенцию науки. Поэтому появление в диссертации «правоверных», «более правоверных», «умеренных» мусульман, «умеренного исламизма», исламистов (кстати, кто они такие и чем отличаются от мусульман, неясно) и прочих аттрибуций и штампов, навязанных СМИ и современной политологией (С. 74, 79, 81 и др.), предполагает отсутствие в работе адекватного на сегодняшний день методологического подхода к такого рода явлениям в исламе — подхода, давно выработанного отечественным востоковедением. Отсылаю диссертанта к одной из работ, в которой этот подход отражен автором, только лишь упомянутым диссертантом во Введении [См.: С. М. Прозоров. От издателя // Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь / Сост. и отв. ред. С. М. Прозоров. М.: Восточная литература, 1998. C. 4-6]. Именно в силу этого подхода становится очевидным, что в исламе, за исключением, может быть, так называемого «бархатного периода» его начальной истории, никогда не было и никогда не будет единого представительного органа, который представлял бы точку зрения всех или даже мало-мальски большей части верующих и иметь который так хотелось бы странам ЕС.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Принимая во внимание сложность заявленной темы и отсутствие однозначных решений по поставленным в исследовании актуальным вопросам, а также — то, что по всем формальным критериям как диссертационная работа, так и автореферат по ней, отвечают требованиям, предъявляемым к подобного рода исследованиям, диссертация СОБОЛЕВА ВЛАДИСЛАВА ГЕОРГИЕВИЧА на тему МУСУЛЬМАНСКИЕ ОБЩИНЫ В ГОСУДАРСТВАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В 1990-Е ГГ. и автореферат по ней могут быть представлены к защите на соискание ученой степени кандидата исторических наук с учетом и объективной оценкой указанных методологических просчетов членами Диссертационного совета.

к.и.н., ст.н.с.
Сектора Среднего Востока
СПб Ф ИВ РАН
Хисматулин А. А.

04 июня 2004 г.


Отзыв ст.н.с. Хисматулина А. А. вместе с формулировкой заключения обсужден и утвержден на заседании Исламоведческой группы Сектора Среднего Востока СПб Ф ИВ РАН в составе: Зав. Сектором Среднего Востока, проф. Акимушкин О. Ф., вед.н.с., проф. Прозоров С. М., м.н.с. Романов М. Г., ст.н.с. Хисматулин А. А.

Зав. Сектором Среднего Востока
СПб Ф ИВ РАН
Акимушкин О. Ф.
Последнее обновление ( 10.11.2005 )
« Пред.   След. »

На сайте СПб ИВР РАН
Всего публикаций10936
Монографий1587
Статей9094


Programming© N.Shchupak; Design© M.Romanov

 Российская академия наук Yandex Money Counter
beacon typebeacon type