Последние новости
Часто просматриваемые
Главное меню
Новости
История
Структура
Personalia
Научная жизнь
Рукописные сокровища
Публикации
Лекторий
Периодика
Архивы
Работа с рукописями
Экскурсии
Продажа книг
Спонсорам
Аспирантура
Библиотека
ИВР в СМИ
IOM (eng)
Интервью С.М.Прозорова Версия для печати Отправить на E-mail
01.04.2008

Станислав Прозоров: Научное исламоведение в России - не просто академическая дисциплина, а насущная государственная потребность

В этом году исполнилось 70 лет Станиславу Михайловичу Прозорову – крупнейшему в нашей стране специалисту в области академического исламоведения и арабской историографии, заместителю директора Института восточных рукописей Российской Академии Наук (прежнее название: Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН) по научной работе.

Почти 50 лет своей жизни Станислав Михайлович отдал научным исследованиям. Именно по его инициативе и при его непосредственном участии был составлен первый в отечественной науке фундаментальный справочник по исламу (М., 1991). Настоящим научным подвигом можно назвать организованное С.М. Прозоровым в трудные для науки годы продолжение этого справочника, открывшее почти неизвестную для исследования область — ислам в России и СССР, к работе над которым Станислав Михайлович привлек многих соавторов из мусульманских регионов России, из СНГ, из стран Запада и Америки. С.Прозоров – автор книги «Ислам как идеологическая система», получившей высокую оценку российских и зарубежных специалистов и удостоенной международной премии «Книга года», которую в феврале 2006 вручил в Тегеране президент Исламской Республики Иран Махмуд Ахмадинежад.

Станислав Михайлович – принципиальный и беспристрастный ученый-исследователь, далекий от политической и иной конъюнктуры, безоговорочно преданный своему делу человек, продолжатель славной традиции востоковедческой школы города на Неве.

– Станислав Михайлович, в последнее время в разных регионах России было выпущено несколько различных исламских словарей. Все они в той или иной степени ориентируются на энциклопедические работы по исламу, сделанные под Вашим руководством. Расскажите, пожалуйста, о том, как создавались Ваши важнейшие проекты: Энциклопедический словарь «Ислам», Хрестоматия по исламу и Энциклопедический словарь «Ислам на территории бывшей Российской империи»? Какая методология лежала в их основе, и почему они стали классическими уже сразу после выхода в свет?

– Здесь нужно иметь ввиду, что было другое время. Дело в том, что это были первые шаги – до 1980 г. мы не занимались исламом системно, а занимались каждый сам по себе отдельными источниками. В 1980 г. под влиянием внешних факторов в стране вспомнили, что надо заниматься исламоведением – нужны были кадры. Везде: в бывших союзных республиках, в Москве, Ленинграде были созданы отделы, группы и т.д. по изучению ислама. Но, к сожалению, нигде кроме нашего института не готовили профессиональных исламоведов. Просто не было такой дисциплины, а у нас была сделана программа, существовали старые петербургские традиции и т.д.

Короче говоря, начиная с 80-го года, нам удалось создать такой коллектив, в котором были представлены специалисты в различных областях исламоведения: догматики, суфизма, права и т.д. Это, во-первых. Во-вторых, мы определили основные перспективные и актуальные направления исламоведения, и мы их выдерживали по ходу всей нашей работы.

Мы осознавали, что в стране ощущается нехватка преподавателей, учебных пособий, программ по исламу. Мы знали, что в стране была также абсолютная нехватка информации об исламе в вузах, средствах массовой информации, госструктурах, и нужна была качественная справочная литература. Мы понимали, что существует огромное число арабографичных произведений, которые должны стать достоянием читателей. Отсюда все наши коллективные работы носили, с одной стороны, пионерский характер, с другой – поскольку выполнялись профессионалами – были сделаны на высоком научном уровне.

Одной из первых наших задач – ее одобрили и в Академии Наук – было создание академического справочника. На тот момент в России еще не было справочника, в котором информация была бы представлена в концентрированном виде и с учетом достижений мирового исламоведения.

В своей работе мы естественно использовали западные энциклопедии по исламу на английском языке. Они были мало доступны даже специалистам, а рядовым читателям тем более. Но в то же время у нас уже были свои собственные методологические наработки в области исламоведения. Например, мы не стали брать всю исламскую цивилизацию, а ограничились самым главным стержнем – идеологией. Поэтому наш справочник посвящен исламу как идеологической, или религиозно-идеологической системе и написан с учетом как мировых, так и собственных разработок.

Каждый из нас – соавторов – работал с арабскими источниками в какой-то отдельной области. Так, М.Б.Пиотровский занимался кораническими сказаниями, я занимался догматикой, А.Д.Кныш – суфизмом, О.Г.Большаков – социально-политической историей ислама и т.д.

Справочник готовился как пособие для широкого круга читателей, т.е. чтобы им можно было пользоваться людям, находящимся на разном уровне знаний. Он полезен как для профессиональных ученых, так и публицистов, студентов и т.д. В этом смысле его можно назвать классическим. В то время это был первый серьезный прорыв в области концентрированной информации об исламе.

Мы подготовили большую программу «Введение в исламоведение», которую можно использовать на всех уровнях: от людей, просто интересующихся исламом, до студентов специализированных восточных факультетов. Соответственно этой программе мы планировали издание Хрестоматии, чтобы на конкретном материале показать все многообразие ислама, и согласно этой же программе планировали издание учебного пособия.

Хрестоматию мы делали много лет. В свое время я организовал исламоведческий семинар, в рамках которого мы читали совместно арабские тексты и отрабатывали методику их перевода на русский язык. Результаты этих занятий и вылились в конечном итоге в появление этой Хрестоматии. В нашей работе был очень важен сам подход. Можно было взять любую подборку и, исходя из целей, представить с той или иной стороны ислам.

Однако к этому времени в нашей работе уже сформировался методологический подход, в основе которого лежало понимание, что ислам многообразен, и что нет объективных критериев для определения того, какая из этих форм является «правильным», «истинным» исламом, а какая «отклонением» от него. Мы пришли к убеждению, что единственно объективная форма бытования ислама – это региональный ислам со всеми его особенностями. Такой методологический подход несет в себе еще и миротворческий заряд, поскольку исключает противопоставление одной формы ислама другой. И этот подход мы реализовали на очень важном фактическом материале.

– Расскажите, пожалуйста, об этом методологическом подходе поподробнее.

– Например, мы взяли маленькую суру и на ее примере рассмотрели, как за 12 веков, с VIII по XX, среди мусульманских богословов разных школ под влиянием как объективных, так и субъективных факторов менялось понимание и толкование содержащегося в Коране материала. Это объясняется тем, что в ходе исторического развития нормативный ислам в крупных историко-культурных регионах мусульманского мира адаптировал местные традиции народов, находившихся на разном уровне исторического самосознания. Происходило сращивание нормативного ислама с духовным субстратом исламизированных народов, для которых ислам стал своей религией, но при этом приобрел специфические черты, которыми одна региональная форма его бытования отличается от другой. На практике никогда не было единой, идеальной модели ислама, одной богословско-правовой школы, которые признавал бы весь мусульманский мир. Идеализация какой-либо модели ислама и ее противопоставление другим формам с научной точки зрения необоснованны, а с общественно-политической неизбежно ведут к конфронтации внутри мусульманского мира. Жизненная сила ислама в том, что его основополагающие принципы, объединяющие мусульманский мир, способны адаптироваться к меняющимся реалиям.

Что касается написания учебного пособия «Введение в исламоведение», то в силу изменившейся ситуации в стране и возникших в связи с этим трудностей, этот проект не был реализован. Потребность в такой работе очевидна, но для ее реализации необходим коллектив профессионалов-единомышленников. Один человек может создать только компилятивный труд, но нет гарантии, что он будет следовать единой методологии и что он сможет на достаточно профессиональном уровне ориентироваться во всех областях научного исламоведения.

Что касается энциклопедического словаря «Ислам на территории бывшей Российской империи», то он задумывался как продолжение энциклопедического словаря «Ислам». Поскольку было ясно, что все разнообразие региональных форм бытования ислама сразу не передать, мы ограничились в энциклопедическом словаре «Ислам» «нормативным», или «классическим» исламом, составляющим ядро всех его этнокультурных вариантов.

Предполагалось, что в дальнейшем мы вернемся к региональному исламу, в частности, к российскому, поскольку изучение ислама в России имеет не только чисто научное значение, но и общественно-политическое и государственное. Кроме того, длительный опыт совместного проживания мусульман с последователями других религий в России может быть полезен в решении проблем этноконфессиональных отношений в других регионах исламского мира со смешанным населением. В этом отношении Россия – уникальная страна, с уникальным этноконфессиональным составом населения, у которого выработался общий имперский менталитет.

Этот проект был задуман еще в 80-е годы, но по объективным причинам его реализация началась десять лет спустя. В 1996-1997 гг. я заставил себя заняться этим, поскольку сознавал, что в ближайшей перспективе больше некому решить эту задачу на соответствующем уровне. Сегодня уже издано 4 Выпуска, фактически подготовлен 5-й. В этом проекте приняли участие более 60 авторов из России, бывших Республик Средней Азии и Азербайджана, Украины, Латвии, Германии, США. Выпуски получили широкое признание не только на постсоветском пространстве, но и специалистов дальнего зарубежья, интересующихся проблемами российского ислама.

Словарь написан специалистами в разных областях исламоведения, но с позиций единого методологического подхода и с учетом широкого исторического контекста, что обеспечило объективное, корректное и взвешенное изложение материала.

В соответствии с проектом, в 2006 г. подготовлен и издан первый, сводный том, объединивший в себе исправленные и дополненные первые три Выпуска Словаря.

Было много предложений перевести это справочное издание на английский или арабский языки. Люди постоянно интересуются, когда выйдет следующий Выпуск. Последние четыре года я не мог этим заниматься, поэтому издание 5-го Выпуска задержалось. Но в этом году я надеюсь издать его, как говорится, ин шаа Аллах. Сама жизнь показывает, что материал энциклопедического словаря востребован, статьи из него всеми честными и нечестными способами постоянно перепечатывают в разных изданиях и в средствах массовой информации.

– Станислав Михайлович, как сейчас обстоят дела с молодыми кадрами?

– С начала 80-х гг. вплоть до начала 90-х гг. у нас была мощная группа исламоведения, было много аспирантов. Ныне подготовленные нами специалисты успешно работают в Москве, на Сев. Кавказе, в Узбекистане, Казахстане. По большому счету, это были первые в стране исламоведы, прошедшие у нас подготовку по специальной программе, получившие навыки работы с оригинальными арабскими текстами и овладевшие понятийным аппаратом ислама. Они продолжают академические традиции, у них уже есть свои ученики, так что ниточка наша жива. Что касается других российских центров, то там ситуация с подготовкой исламоведческих кадров мало изменилась. В стране огромное число людей, пишущих и вещающих на темы ислама и считающих себя исламоведами. Складывается впечатление, что «исламоведов» в России больше, чем самих мусульман.

Плачевная ситуация не изменится, пока к изучению ислама не будут относиться как к государственному делу.

Я всегда говорю, что научное исламоведение в России, это не просто академическая дисциплина, это насущная государственная потребность. Ибо это наша история, это наши внутренние проблемы, это наше историческое соседство с исламским миром, и чем лучше мы знаем историю ислама, духовные ценности и ориентиры мусульман, тем адекватнее могла бы строиться внутренняя и внешняя политика России. Но для этого нужны кадры, которые занимались бы не поверхностной политологией, не дешевой публицистикой на злободневные темы ислама, а научным исламоведением, способным предоставить обществу достоверную информацию об исламе.

В свое время я опубликовал статью «Целевая комплексная программа “Ислам в России”», в которой изложил, в частности, меры по подготовке специалистов в области ислама. Отчасти некоторые идеи из этой программы сейчас реализуются, правда, пока не на должном академическом уровне. Так, по этой программе предполагалось, что молодые российские мусульмане, окончившие исламские учебные заведения за рубежом, пройдут стажировку в Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН.

Академическая практика никому не вредила, тем более, что, живя в России, необходимо уметь писать на научном русском языке. Это позволило бы сочетать религиозные знания об исламе с академической традицией исламоведения и умением писать по-русски, тем самым донося до читателя объективную информацию об исламе.

– Станислав Михайлович, в чем особенности российской востоковедной школы?

– Русская академическая востоковедная школа признана во всем мире. В том числе и за свое очень уважительное, корректное и даже щепетильное отношение к народам Востока.

В западном востоковедении аборигенов чаще всего считают просто одним из многочисленных объектов исследования. Российское востоковедение всегда обращало особое внимание на тщательное и беспристрастное изучение письменных памятников народов Востока, что позволяло ученым-востоковедам предоставлять российскому обществу достоверную информацию о духовной культуре изучаемых народов, без навешивания уничижительных ярлыков.

К сожалению, традиция академического подхода в исламоведении постепенно угасает. Небольшой очаг пока еще теплится в нашем институте, но время и отсутствие пополнения из молодых кадров делают свое дело. Все рушится под натиском потребительского отношения: лишь бы быстрее написать диплом, диссертацию, статью, монографию, и не важно, что это вскоре окажется в корзине.

– Есть ли желающие изучать ислам?

– Конечно, есть, они были всегда. Проблема сегодня в другом – в царящей в обществе атмосфере, ставшей потребительской, мещанской, пошлой. Изменилось отношение к науке, она больше не кормит человека (правда, в последние год-два ситуация меняется к лучшему). Изменилась шкала ценностей: если раньше человек науки был уважаемым, то сейчас в почете те, кто торгует, занимается бизнесом и т.д. А если государство теряет науку, оно теряет свое место в цивилизованном мире, оно деградирует.

Вторая проблема. Раньше восточные факультеты университетов Москвы и Петербурга старались поддерживать уровень авторитетных учебных заведений. За последние десятилетия ушли из жизни ученые-носители высокой культуры и энциклопедических знаний. На смену им пришли люди с узкой специализацией и озабоченные добыванием средств существования, и они не в состоянии дать студентам и магистрантам широкое и системное востоковедное образование.

Какие знания о мусульманском Востоке будет иметь студент, окончивший ближневосточную кафедру университета, но не изучавший оригинальные исламские тексты и не прослушавший курса «Введение в исламоведение»? Как можно заниматься культурой мусульманского мира, не изучая ислам?

К сожалению, политология, культурология и даже туризм становятся наиболее распространенными темами курсовых и дипломных работ, не требующими глубоких знаний. Утрачена традиция чтения рукописных текстов на арабском языке, на чем прежде базировалось классическое образование. Если ситуация с востоковедным образованием в ближайшее время не изменится, то памятники письменности Востока вскоре станут мертвым грузом, их некому будет читать и изучать. Разумеется, не все студенты-восточники в будущем будут заниматься наукой, но где бы они не работали, знание Востока повысит их конкурентоспособность.

Другой аспект проблемы образования: через подготовку кадров можно было бы влиять на внутреннюю атмосферу отношения к исламу в России. Сегодня в средствах массовой информации много невежественных суждений об исламе, в которых трудно ориентироваться неподготовленным читателям и зрителям. Распространение невежества в отношении ислама создает этноконфессиональную напряженность в обществе, ведет к конфронтации между мусульманами и немусульманами. Положительную роль в этой ситуации могли бы сыграть профессиональные исламоведы, владеющие достоверной и непредвзятой информацией об исламе. Их знания нужны также в школах, вузах, издательствах, в государственных структурах и т.д.

– Куда, по-вашему, в первую очередь надо направить средства, выделяемые государством на поддержку мусульманского образования?

– Да, сейчас впервые на эти цели выделены значительные средства. Но тратить деньги надо не на конференции, а на реальные дела. Понятно, никто не хочет долго ждать результатов вложения. Но ведь если хочешь есть свои вкусные яблоки, то сначала надо вырастить яблоню, ухаживать за ней. А что дают конференции? Деньги спустили, отчитались, что пригласили 100 человек, поговорили и разошлись. А ведь можно было бы на эти деньги, например, отправить студентов на учебу, на стажировку в академические институты, или поддержать научные издания. Известно, что академические издания выходят мизерным тиражом и дорого стоят, в то время как пропагандистская литература, издаваемая на деньги мусульманских фондов огромными тиражами, зачастую раздается бесплатно. В этих условиях академические труды по исламу не конкурентоспособны.

В России необходимо создать режим благоприятствования для популяризации научной литературы об исламе, которая по своей природе не заинтересована в идеализации ислама в целом или отдельных его течений и школ, что уже само по себе исключает противопоставление разных форм ислама друг другу. Хорошо, что правительство выделяет большие деньги на поддержку образования, но плохо, что оно не занимается отслеживанием того, как эти деньги расходуются.

– Какие у Вас впечатления от посещения Российского исламского университета в Казани?

– Я впервые столкнулся на официальном уровне с чисто мусульманской аудиторией и читал лекции верующим людям. Поначалу они отнеслись ко мне настороженно, высказав сомнение: можно ли понять ислам, не будучи мусульманином. К сожалению, это говорит о том, что молодые люди уже заранее отгораживают себя от получения информации от немусульманина. Они не хотят ничего видеть и слышать, кроме того, что получают от своих наставников. Но с самого начала я подчеркнул, что никому ничего не навязываю, кто хочет оставаться невеждой, пусть таковым и остается. При этом я привел им слова одного из известных мусульманских богословов 12 века аш-Шахрастани, который писал: «Кто слепо следует своему мазхабу, тот обвиняет в неверии других». Применительно к нашей ситуации, это значит: кто не воспринимает мнение немусульманина, тот может быть нетерпим и к мнению своих единоверцев-мусульман, не разделяющих его точку зрения. Вся история ислама свидетельствует об этом.

К чести студентов, они внимательно слушали, проявив откровенный интерес к предложенным мной темам и высказав пожелание продолжить разговор на следующий день. Я рассказывал им о мусульманской догматике, о расхождениях между идеологическими течениями в исламе, приводя конкретные примеры из арабских источников. Объяснял, что в разные времена в исламе господствовали различные течения, что все богословско-правовые школы ислама при обосновании своих учений опирались на одни и те же источники – Коран и Сунну. А как формировалась сунна? Знаменитый имам ал-Бухари из 600 тыс. собранных им хадисов выбрал только чуть более одного процента. Это значит, что, несмотря на выработанные критерии отбора хадисов, определенная субъективность (человеческий фактор!) в его подходе присутствовала. Следовательно, нельзя абсолютизировать учение какой-либо школы и противопоставлять его учениям других школ, опираясь на субъективный по природе источник.

Чем более оголтелая идеология, тем более она нетерпима. Как можно вернуться к чистоте первоначального ислама? К какому периоду? Ко времени смерти пророка Мухаммада? Но ведь ни догматическая, ни правовая системы ислама при Мухаммаде еще не были разработаны, более того, сам Мухаммад многое менял в своей религиозной практике. Корпус Сунны и опиравшиеся на него богословско-правовые школы, письменно зафиксированное единообразие в исполнении религиозного культа сложились через полтора-два столетия после смерти Мухаммада.

В России активизировалась ваххабитская пропаганда. А кто они такие? Это идейные преемники школы Ахмада ибн Ханбала и Ибн Таймийи, но в отличие от них идеология ваххабитов формировалась в моноэтнической и моноконфессиональной среде Аравии, изолированной от многовекового и непосредственного сосуществования с представителями других этноконфессиональных общин. А возьмите Россию или страны Центральной Азии, где ислам формировался в ходе длительного сосуществования с представителями других религий и культур и естественно впитал в себя местные традиции. Так на каком основании ваххабиты пытаются насадить во всем мусульманском мире свою идеологию, сформировавшуюся в Аравии, при других условиях и при отсутствии исторического опыта совместного проживания с другими народами? Ваххабитская модель «чистого» ислама не в состоянии вместить в себя все многообразие мусульманского мира и повернуть историю мусульманских народов вспять.

Беседовал Тимур БАТЫРКАЕВ

См. текст интервью на информационно-аналитическом портале «Ислам в Российской Федерации».

Последнее обновление ( 04.04.2008 )
« Пред.   След. »

На сайте СПб ИВР РАН
Всего публикаций10936
Монографий1587
Статей9094
b_dandamaev_co.jpg


Programming© N.Shchupak; Design© M.Romanov

 Российская академия наук Yandex Money Counter
beacon typebeacon type